Тарантелла, или Танцы с пауками. Поцелуй тарантула и закрой глаза… - Анна Данилова

– Юрий Григорьевич дома?

– Да-да, – прозвучал очень приятный голос, – проходите, пожалуйста… Он ужинает, я ему сейчас скажу, что вы пришли… Как вас зовут?

– Скажите, то пришла Наташа Орехова, писательница… Он знает.

Наталия осталась в ярко освещенной комнате, напоминающей приемную частных врачей в заграничных фильмах: толстый ковер, цветы в кадках на полу, кресла и столик, заваленный иллюстрированными журналами…

Через минуту в комнату буквально ворвался Ошеров. Глаза его светились радостью:

– Ты… пришла? Боже, как я рад… Сначала я тебя, конечно, познакомлю с Ольгой, а потом мы сходим с тобой ко мне в лабораторию… Я просто ушам своим не поверил… дай-ка я до тебя дотронусь…

Он привел ее в дом, где было тепло, пахло горячим печеньем, яблоками и еще чем-то вкусным… Крохотная девочка в красном домашнем платьице встала, облокотясь на пуф и прижимая к груди большую рыжеволосую куклу Барби… Ольга, жена

Ошерова, в длинном желтом халате с длинными светлыми волосами, немного вялая и, судя по всему, изнеженная, улыбнулась Наталии и предложила выпить чашку чаю с домашним печеньем.

– Спасибо, но я сыта… Мне надо бы поговорить с Юрием Григорьевичем… Вы не возражаете?

– Нет, конечно… давайте, я помогу вам снять шубу…

Она приняла из рук Наталии шубу, а Ошеров все это время, оказывается, разливал по крохотным рюмкам ликер. Появившись в гостиной, он протянул одну рюмку наталии, а другую – жене, после чего умчался на кухню – за третьей, для себя…

«Какая хорошая и спокойная семья…» Ей, быть может, впервые в своей жизни захотелось иметь свой дом, мужа-очкарика и целый выводок детей.

– Оля, мы уединимся в лаборатории, если ты не возражаешь… – и он, взяв за руку Наталию, потянул за собой в прихожую. Так, возле вешалки была дверь, открыв которую они оказались в холодном, застекленном, как веранда, коридоре, пройдя который, зашли в длинную узкую лабораторию, заставленную металлическими столами, на которых стояли химические склянки, колбы, банки с заспиртованными лягушками и тритонами, червями, змеями и крысами… Здесь было отосительно тепло, но как-то жутковато.

– Вот здесь я отдыхаю душой и телом…

Наталия подошла к окну, пытаясь сорентироваться, куда же они выходят и, к своему удивлению, увидела больничный сад, который располагался сразу же за садом Ошерова. Больше того, дверь, противоположная той, в которую они только что вошли, вела к тропинке, упирающейся прямо в крыльцо больницы.

– Как же удобно ты устроился… Раз – и уже на работе…

А вон тот высокий забор, это что, тоже больница?

– Нет, это ферма…

– А слева, значит, дом Постновых?

– А ты откуда знаешь?

– Я вообще уже многое чего знаю. Например, что вы с женой были частыми гостями у Ванеевых…

– Да, это так… Оля до сих пор не может в себя придти

после ее смерти…

– У тебя вчера утром была целая делегация из наших правоохранительных органов… Что нового? Ты мне расскажешь?

– Конечно. Изъяли при понятых нож, которым была убита Люба, расспрашивали меня обо всем… Затем привезли Курочкина, и я помогал ему при вскрытии…

– Значит, ничего особенного?

– Ну, если нож в сердце, это для тебя ничего особенного, тогда… – он развел руками. – Да что ты все о трупах… Я никак не могу забыть того, чем мы занимались с тобой… Ты сможешь придти ко мне завтра утром? У меня вроде бы командировка в райцентр, но я вернусь очень рано… Часов в одиннадцать буду тебя уже ждать…

– У тебя была вчера Люся Романова?

– Да, она просила посмотреть ей горло. Неужели она

заболела? Она больше всего на свете боится заболеть гриппом…

– Похоже, она уже заболела… Чувствует себя неважно…

– Ты только затем и пришла, чтобы поговорить со мной о Людмиле?

– Нет, я пришла поговорить с тобой совсем о другом… Ты же станешь отрицать, что у Прудниковой и Ванеевой были стертые пятки… Я бы хотела знать происхождение этих странных синяков, ссадин и трещин… Вот ты врач, объясни мне, откуда они взялись?

– Да, я тоже заметил это… Такие случаи наблюдались в моей практике при изнасиловании… Женщина, которую насилуют, упирается ногами в землю, во что угодно, чтобы только найти точку опоры и сбросить с себя насильника… Больше объяснить эти стертые ступни, как ты говоришь, я никак не могу…

– А что, если они перед смертью танцевали…

– Что-о-о? – Ошеров даже привстал со стула, на котором сидел, и снял с себя очки, протер глаза и присвистнул: – Вот это фантазия… Где, с кем и вообще, с какой стати они бы танцевали? Особенно Лариса Ванеева… Это пришло тебе в голову только из-за того, что она – бывшая балерина?

– Да нет… Просто она была одета в танцеваьный костюм… Итальянский.

– Вот даже как? Ты имеешь в виду красную юбку и белую блузку? Но ведь то, что Ванеев ее в этой одежде никогда не видел, еще не свидетельствует о том, что у нее ее не было… Она могла заказать ее где угодно… Да любой портнихе из Вязовке…

– Может, оно и так, да только красная ткань, из которой сшита, к примеру, юбка, не продается ни в одном из магазинов не только Вязовки, но и в радиусе пятисот километров от города… Что ты на это скажешь?

– Но откуда ты все это знаешь?

– Знаю. У меня есть приятельница- переводчица с итальянского… Она видела танцевальную группу из двенадцати молоденьких итальянок, которые приезжали на юбилей нашего города, которые танцевали именно в этих костюмах… Я только что приехала из города, чтобы ты знал…

– А зачем тебе все это?

– Говорю же, я – писательница. А потому любопытная

донельзя. Тебя это раздражает?

– Нет, напротив, меня это восхищает… Так, может, ты и напишешь об этом?

– Нет, скучная тема: деревня, какие-то убийства, красные юбки… Читатели любят читать о городских чистеньких шлюхах, разъезжающих в мерсах и кадиллаках в норковых манто и с пистолетиками в сумочках из змеиной кожи… Да чтоб непременно были связаны с мафией, можно даже с сицилийской… А ты говоришь: «напишешь об ЭТОМ»… О чем? И вообще я завтра уезжаю. Ну вот, собственно, и все… Мне пора…

– Но ведь ты же зачем-то пришла ко мне?

– Да, конечно… Я просто хотела посмотреть, как живет сельский доктор…

– Ну и как, понравилось?

– Да. Неплохо тебе здесь живется… Только непонятно, откуда такой достаток? Ты берешь деньги со своих пациентов?

– Нет… Просто я многое здесь совмещаю… Да, практически, всех… Я поставил условие перед администрацией Вязовки, что останусь лишь в том случае, если мне позволят не только работать за хирурга, гинеколога, зубного врача и прочих, но и получать за них за всех деньги… Но я же их лечу, поэтому они и пошли мне навстречу… Они же не идиоты совсем, понимают, что добровольно в эту дыру все равно никто не приедет, а насильно их никто не заставит сюда приехать…